Музыкант стоял в переходе и пел песню Цоя. Пел так вдохновенно, что обычно спешащий по своим делам, людской поток притормаживал, и кое-кто оставался послушать. Мужчине было под сорок. Одет он был в светлые брюки и рубашку в крупную полоску. Коробка с купюрами, стоящая перед ним, потихоньку принимала новые поступления, и мужчина запел раннего Наутилуса. Скромно одетая пожилая женщина в очках грустно смотрела на певца. Не смотря, на прошедшие годы, они узнали друг друга.

Женщина была классным руководителем музыканта, а певец - подающий надежды математиком, с лёгкостью выигрывающим все школьные олимпиады. Мужчина с гитарой, не прекращая песни, виновато улыбнулся учительнице и пожал плечами. Мол, ну, что поделать, жизнь. Женщина открыла свою видавшую виды сумочку, достала потёртый кошелёк и, порывшись в нем, вытащила пару мелких банкнот. Положив их в коробку, она повернулась, и как-то сразу постарев, медленно и ни разу не оглянувшись, ушла, думая о превратностях судьбы.

Мужчина допел композицию, и поблагодарив, протянул гитару стоявшему рядом длинноволосому парню. Тут же, один не известно, откуда возникший крепкий паренёк набросил на плечи мужчины пиджак в тон к брюкам и быстро встал рядом. Мужчина открыл кожаный портмоне, не глядя достал сто евро и положил их в коробку. Затем повернулся и пошёл к выходу. Два крепких паренька встали по бокам и последовали за ним.... На верху, в сверкающей Audi A8, мужчину ждал шофёр, джип с охраной и неподписанный контракт с китайцами.

На воротах моего дома висит табличка: "Злая собака. Злая кошка. Злой хомяк. Злой хозяин. Злые дети. В общем, все злые-злые". И повадились ко мне ходить всякие тётушки, с красивыми журнальчиками и книжечками. Да не просто ходить, а с воззваниями в стиле: "Нельзя быть таким, ибо Бог всех любит и не даёт быть таким злым. Вот почитайте, доброте научитесь!". А я возьми сдуру, да и прими пару журнальчиков, дно мусорного ведра застилать.

В каждом доме, на каждой улице, есть местный безобидный Дядя Петя, которого трезвым никто не видел, но все знают, что Дядя Петя может всё делать руками. Причём, самую черновую работу: паука огромадного убить, могилку для любимого слона вырыть, кролика правильно молоточком тюкнуть, и всё по одной таксе – бутылка.

Моя собака перестала есть. Не то, что бы совсем перестала, медальоны из телятины с белыми грибами, кролика в хлебном соусе, астурианскую фабаду, и чёрную икру ест, но никто ей не даёт. А вот её любимую пшённую кашу, с вкуснющими куриными головками и изумительно стройными ножками с коготками, есть перестала. Вернее, съедает ровно половину своей нормы, остальное оставляя в миске. Уже неделю так происходит.

Пёс был старым. Очень старым. Уже почти слепой, он целыми днями лежал на коврике возле двери, и вспоминал свою долгую жизнь.

Он помнил эту квартиру, ещё такой огромной, со многими уютными местечками, где было так классно спрятаться и уснуть. Со временем квартира становилась всё меньше и меньше, а в укромные места он уже не пролазил.

Каждое утро его будит не шум перфоратора за стенкой, и не будильник, а нежные мелодии классической музыки. Он специально начал интересоваться композиторами прошлого и уже знает, что когда Она играет Шопена, то у Нее хорошее настроение, а когда звучит Бах, то Ей предстоит сложный день.

Они лежали на большущей кровати со смятой простыней и курили, пуская дым в потолок.

- Мне хорошо с тобой и я не хочу расставаться! – вдруг промолвила она, перевернувшись на плоский живот и наклонившись над его лицом. – Поехали со мной в Москву? У меня там небольшое дельце, и мы будем вместе ещё пару дней!